это "токсичная имитация настоящей, подлинной сексуальности и связи с другим человеком". Он сравнил проект Thacker Pass с неким "неоколониальным" проектом по добыче полезных ископаемых, поскольку канадская компания хочет копать в относительно бедной части Соединенных Штатов. Сторонники изменения климата - "социопаты", которые используют других в своих интересах, не жертвуя при этом собой. (В какой-то момент нашего разговора я спросил, читал ли он когда-нибудь "Коммунистический манифест" Карла Маркса. Он ответил, что нет.)
Уилберт провел четкое, по его мнению, сравнение между обычными немцами во время Второй мировой войны, которые не задавались вопросом о гитлеровском режиме, и сегодняшними защитниками окружающей среды, которые не задаются вопросом о том, как и где закупаются металлы для "зеленых" технологий. У Элона Маска, генерального директора Tesla, были "серьезные социальные проблемы". Просвещение, в конечном счете, было опасным, потому что оно променяло языческие традиции о священности земли на более "механистическое мировоззрение в понимании мира природы". В какой-то момент мы наткнулись на куски белой глины, торчащие из земли. Я поднял один из них и рассмотрел литий внутри; эти камни усеивали ландшафт, являясь визуальным воплощением потенциала этого места.
Мы добрались до края гор напротив кальдеры Макдермитта, и в лучах заходящего солнца вокруг нас заиграли пурпурные и оранжевые оттенки. Ветер шептал в воздухе. Вдалеке завывал койот. Птицы порхали над гнездами. Это была идиллия в самом прямом смысле этого слова. Трудно было представить, что когда-нибудь на этом месте окажется крупнейший в Северной Америке литиевый рудник.
Я ждал подходящего момента, чтобы спросить Уилберта о спорах, вызванных его взглядами, и о том, как они повлияли на его партнерство с группами коренного населения. К моему удивлению, когда мы сидели с видом на долину, он поднял эту тему без приглашения. Он назвал статью E&E News "довольно неточной и глупой", сказав при этом, что "я так давно ее не читал", как бы намекая на то, что он не помнит ее полностью. Хотя Уилберт заявил, что он "не является представителем... гендерно-критической или радикально-феминистской точки зрения", он поставил свое имя под эссе 2019 года. По его словам, эти взгляды были известны различным группам коренных народов, хотя в статье прямо цитировались лидеры племен, которые говорили, что это не так.
"В моей жизни много людей, которые являются лесбиянками или геями, или идентифицируют себя как небинарные существа, или что-то в этом роде", - сказал он. "Меня очень возмущают чьи-либо попытки изобразить меня в виде некой карикатуры на фанатика, жестокого человека или что-то в этом роде. Это не та проблема, с которой я пришел сюда бороться. Это не тот вопрос, которому я посвятил свою жизнь".
Почему, спрашивает он, люди с разными взглядами не могут выступить против общего врага? "Мы будем работать с любым, кто не является полным кретином", - сказал он, добавив, что готов работать даже с белым супремацистом, если тот тоже выступает против литиевой шахты. "Я бы предпочел разговаривать с ними и быть рядом с ними в надежде переубедить их и изменить их мировоззрение", - сказал он.
Он поймал себя на мысли, прежде чем я успел указать на это: "Если бы я был цветным человеком и оказался в такой ситуации, я бы просто не захотел находиться рядом с этим человеком или вообще быть рядом с ним".
Я прямо спросил Уилберта, считает ли он, что женские помещения должны быть предназначены только для биологических женщин. Он утвердительно кивнул. Затем я спросила, как эта точка зрения повлияла на его работу с коренными племенами в этом районе, особенно учитывая, что у многих племен взгляды на гендер не всегда совпадают с западными традициями. Он сказал, что неточно подразумевать, что эти отношения разрушены. "С самого начала кампании, на протяжении многих лет, были люди, которые не хотели работать со мной по разным причинам, включая гендерный вопрос. И это нормально". Но это не было, по его словам, "суперрасколом".
При всех оговорках Уилберта казалось, что он намеренно скрывает от себя тот факт, что не замечает леса за деревьями, что его взгляды на дико спорный социальный вопрос отвлекают его и других от более широкой борьбы против этого крупного горнодобывающего проекта. Похоже, он считал, что сторонники шахты разжигают эту тему, чтобы дискредитировать его. "Корпорация [Lithium Americas] и правительство очень довольны, когда возникает подобный конфликт, когда в общественном движении возникают разногласия, которые мешают им экономически", - сказал он.
К этому моменту уже наступили сумерки, и звезды начали проглядывать. Нам предстояло пройти несколько миль до нашего временного лагеря. Вернувшись, Уилберт приготовил ужин из макарон с сыром на походной плите, работающей на природном газе. Я съел сэндвич, который положил в сумку ранее. Солнце уже село, и полоса Млечного Пути покрывала просторы над головой. Впервые за все время, сколько я себя помнил, я увидел полный звездный пейзаж, и это было реальностью, которая обнажила мою нехватку путешествий за пределами мест, загрязненных светом.
Пока мы сидели в темноте, Уилберт рассказал мне о своем сне, который приснился ему еще до того, как он ступил на перевал Тэккер. Он видел зернистую фотографию этой местности, но в остальном мало что знал о том, как выглядит перевал Тэккер. Во сне его настигла мощная сила и перенесла на гору с видом на перевал Тэккер. "Я сидел там в течение шестнадцати миллионов лет и просто наблюдал за тем, как появляются и исчезают животные, а затем и люди". А потом, продолжил он, видение превратилось в какой-то кошмар: "Серия взрывов, горных обвалов и прочего, что вскрывает землю и разрабатывает ее для добычи полезных ископаемых открытым способом".
После долгого молчания я спросил Уилберта, считает ли он, что на перевале Тэккер со временем будет построен рудник. Он признал, что, вероятно, да, шахта какого-то размера вполне вероятна. Возможно, его видение было его личным предвестником, неосознанным способом признать, что его дело провалится.
В ту ночь Уилберт забрался в кровать своей двадцатитрехлетней "Такомы", а я - в кровать своей новенькой "Такомы" и уснул под звездами. Я заснул под вой койота, пока луна не взошла над головой, как яркий фонарик, и не заслонила Млечный Путь.
На следующее утро, когда мы готовились к отъезду, Уилберт спросил, не хочу ли я посмотреть на место, где в XIX веке произошла резня. Эта местность называлась Пихи Му'ху, или "Гнилая луна", - такое название было на рекламном щите на шоссе, который я видел, пока ехал к этому месту. Устные предания рассказывают
